Самсонов, Береговой и Филин посиделки устраивали нечасто. Дружили они со школы, мужчины были взрослые, а Филин и Самсонов давно обзавелись семьями.
Сегодня случай был экстраординарный: Берегового бросила Мышь. Не модная блогерша с рыбьими губами, не бизнес-леди с активами в швейцарском банке, нет, обычная библиотекарша. Серая Мышь. Старая дева, обязанная по гроб жизни быть благодарной Анатолию Береговому за то, что он обратил на нее внимание.
Обратил год назад, во время туристической поездки в Кижи. За каким лешим Береговой поперся в Кижи, он уже не помнил. Флаеры ему давали на проспекте регулярно, всякий раз он аккуратно выбрасывал их в контейнер для бумаг, а тут вдруг решил съездить. Компания выходного дня подобралась женская, не считая двух семейников с детьми и одного подкаблучника с подругой-мегерой. Береговой был единственным вольным стрелком на целый взвод незамужних женщин. И надо же, из всех выбрал Мышь.
Первые полдня Толя присматривался. Ему понравилась другая девушка, но та была с подругами. В кафе-трапезной Береговой замешкался с заказом, и ничего не оставалось, как подсесть за столик к Мыши. Она была невыразительной внешности, в колпачке, очечках, с волосами цвета блеклой осени. Мышь одиноко и культурно поедала блинчики с мясом, пользуясь вилкой с ножом.
— Здравствуйте. Не помешаю? — спросил Береговой, подсаживаясь так, чтобы держать в поле зрения интересующий его объект.
Мышь кивнула:
— Пожалуйста.
— Нормальные блинчики? Хотел заказать, потом передумал, взял котлет.
— Ничего.
Немногословна. Незнакомка отчего-то раздражала, Береговой, привыкший излучать дружелюбие, чувствовал себя перед ней виноватым. Девушка за другим столиком, которая ему приглянулась, громко и некрасиво рассмеялась, и, добавив похабное выражение, отмахнулась от подруги рукой с длинными наклеенными ногтями.
Береговой поежился и предпринял вторую попытку завязать разговор:
— Котлеты, знаете, тоже ничего.
— Рада за вас.
— Меня зовут Анатолий. А вас?
— Елена.
— Елена Прекрасная! — ляпнул Береговой и спохватился, что проявил бестактность.
Мышь не была прекрасна, и знала об этом.
— Я дома строю. Прораб. Видели новостройки в Купчино? Наша фирма делала.
— Я не бываю в Купчино.
— Северянка, значит. Отчего одна поехали?
— Вы тоже один.
— Это другое. Мужчина по своей при роде — первооткрыватель, ему положено. Сначала прокладывает путь, а потом ведет остальных.
— Поздновато вы с открытием Кижей.
Язычок у Мыши был ядовитый. Толик занервничал, он не производил должного впечатления, а понравиться хотелось.
— Лучше поздно, чем никогда. Вы, мадемуазель, чем занимаетесь? Дайте угадать: координатор социальных проектов. Помогаете инвалидам.
— Не угадали. Работаю в библиотеке.
Слово за слово Береговой расписывал Мыши свои достоинства, а она ни разу не улыбнулась и не снизошла до ответных откровений. Толика раззадорила ее холодность, и он поклялся ее завоевать. Просто так, из спортивного интереса, как впоследствии рассказывал Самсонову и Филину.
Кое о чем он умолчал. В отрешенности Елены была загадка. Там чудился мир, в который его, рубаху-парня, не хотели пускать. Береговой и не заметил, как влюбился, а Мышь в него, кажется, нет, хоть и стала спать с ним просто и буднично через месяц после возвращения из поездки. Жили они раздельно, встречались раз-два в неделю, так она хотела. За год странных отношений Галатея не ожила. Толик мучился и ревновал. Она же его терпела. И вдруг без причины непрекрасная Елена заявила, что больше не хочет встречаться.
— Да кто она и кто ты! — негодовал Самсонов. — Сам говорил: Мышь!
— Не могу я без этого.
— Я в двадцать лет тоже не мог, — поддержал друга Филин. — Как увижу юбку, кранты, пропал казак молодой. Уже не двадцать, и слава богу.
— Я не про постель… Дофамин.
— Что?
— Когда рядом человек, с которым хочется быть, то выделяется дофамин, — сказал Береговой. — Наркотик удовольствия.
— В интернете меньше зависай, — отозвался Филин.
— Я в нем работаю. Материалы, поставщики.
— Работай. Не обязательно читать, что пишут мозгоправы и коучи-неучи. Делай как Самсон: проверил заказы, отгрузил сэмээмы, и свалил.
— Она не рядом, значит она не дофамин, а наоборот, — сказал Самсонов. — Наркотик несчастья. От зависимости надо избавляться.
— Пробовал. Полгода завязывал.
— Ого, это не любовь, мой друг! — заявил Филин. — Это зомбификация.
— Заведи другую, — дал практический совет Самсонов. — Мало ли баб на свете.
— Пытался. Не могу.
— Может, зря ты себя накрутил? — продолжил Самсонов. — Отзвонится еще, перетрете, помиритесь.
— Сомневаюсь, ой, сомневаюсь. У нее другой.
— Тьфу, дожили. Сам как баба стал, — сказал Филин. — Хочешь, пробьем по интернету номер, где она сейчас? Если дома, нечего кипешить. А так можем на точку сгонять, удостовериться, что никакого криминала.
Береговой неопределенно пожал плечами, но друзей увлекла идея. Елена нашлась в районе Крестовского парка.
— Рванули? Вроде не движется, — предложил Филин после недолгого наблюдения за синей точкой.
Сказано — сделано. Сели в машину, Самсонов погнал. Оставили автомобиль у парка, дальше пошли пешком. День был приятный, не душный. Пробили номер еще раз. Елена была в кафе. Береговому для маскировки выдали бейсболку из багажника. От ветровки он отказался.
— Сидите в засаде, а я внутрь на разведку, — предложил Филин. — Фотку видел, узнаю.
Засада оказалась скамейкой за кустами.
— Не надо было ехать, — буркнул Толя, когда Филин ушел. — И так все ясно.
— Ничего не ясно, — сказал Самсонов. — Погода хорошая, твоя Ленка решила развлечься с коллегами.
— Всей библиотекой?
— Библиотекарши тоже люди. Мороженое хочешь?
— Отстань!
Тем временем Филин у стойки в кафе делал вид, что изучает меню, а сам разглядывал посетителей. Елены — во всяком случае, той, с фотографии времен поездки в Кижи — он не нашел. Филин отложил меню, взял эспрессо у стойки, расплатился и переместился на другую позицию. Оттуда он мог обозревать летнюю террасу.
Она была на террасе. В обтягивающих светлых джинсах и рокерской маечке, с распущенными волосами. С мужчиной. Елена улыбалась, сияла и флиртовала. Появись сейчас Береговой и без маскировки, она бы не заметила. И эту красотку он называл Мышью?!
Филин допил кофе. Поставил чашку. До сих пор он видел Елену глазами Берегового. Но она не такая. Совсем не такая, какой представлял её раньше. Вид счастливой Елены уязвил Филина. Неудобно было перед Толяном, будто он сам обманул ожидания друга.
Филин неторопливо зашагал к друзьям.
— Норма? — спросил Самсонов, доедая мороженое.
— Не очень.
— Я же вам говорил. Помчались, как дураки, — сказал Береговой.
На обратном пути, в машине, Филин попытался утешить Толяна:
— Твоя Мышь хотя бы честный человек. Могла ведь встречаться с тобой по вторникам, а с ним по четвергам, и вы бы не догадывались оба. Женщины, они такие.
Толю подвезли к дому и высадили, дальше поехали вдвоем.
— Неудобно получилось, — сказал Самсонов.
— Да. Тяжело с таким.
— Дофаминовым.
— Ты сам не был?
— Как-то пронесло.
— Меня тоже.
Помолчав, Филин добавил:
— Хотя иногда так хочется встретить Мышь.
