Волга похожа на золотую ленту. Жгучее солнце клонится к западу. Полгорода сейчас на пляже. Ещё час назад я тоже хотела искупаться, но теперь – ни за что!
…Баритон в трубке нервничал:
– Я от спасателей. У всех уже конец рабочего дня, еле Вас нашёл. Вы переводчица?
– Да.
– Мы немца выловили. Может, подойдёте?
На пляже, неподалёку от туристических причалов, стоит дебаркадер МЧС. Задумываюсь: почему именно немца? Ах, ну, конечно, при нём нашли документы, иначе зачем переводчик?
Я поднимаюсь по раскалённому трапу и вдруг отчётливо слышу Danke. И почему я решила, что эмчеэсники нашли труп? Жив-здоров! И, судя по голосу, изрядно пьян.
Юра, «баритон», представляет своего коллегу Пашу, и кивает на завёрнутого в одеяло иностранца. Немец дышит драконовым пламенем перегара.
– Всё твердит: «Фриц». Плавал тут, – вздыхает Юра.
– В водке он плавал, – мрачно говорю я, и обращаюсь к немцу:
– Как Ваше имя?
Набор звуков ставит меня в тупик.
– У него в одежде паспорта нет?
– Тьфу, не догадался. – Паша с досадой хватает сохнущие на перилах брюки и находит паспорт. Все страницы слиплись, но первую, ламинированную, вода пощадила. Он и правда Фриц! Ребята веселятся.
– Тоже мне Европа! – Пашины представления о Германии в одночасье развенчаны. – А как дешёвую водку увидят, так сразу нажрутся. Хотя бы пить умели…
– Зачем Вы так, – я пытаюсь вернуть положительный стереотип. – Германия – отличная страна. Просто жарко, духота, вот он и раскис.
– Надо узнать, откуда он. Тут туристов толпы, – говорит Юра.
– Вы с теплохода? – спрашиваю я Фрица.
– О, я!
Тут от жары (или от облегчения, что гость жив? Или от досады, что он пьян?) мой профессионализм даёт сбой, и я выпаливаю:
– «Михаил Светлов»? Чьёрт побьери?
Немец смотрит на меня с изумлением.
– С какого теплохода? – спрашиваю, игнорируя смешок за спиной.
– «Сулико»? «Зурна»? – недоумевает Юра, услышав ответ. Немец слегка откидывается и чертит в воздухе какой-то знак.
– «Суриков»! – восклицаю я.
– Это он художника изображал, – догадывается Паша. – Что? «Суриков»?! Он час назад ушёл. Музыка играла, «Как провожают пароходы».
– Нет, – говорит Юра, выглянув с палубы. – Вон он, снова подходит.
И верно, «Суриков» швартуется к стоящему у причала теплоходу «Булгаков». В это же время к трапу подъезжает полиция.
– Похоже,из-за нашего фрукта! – радуется Паша.
– Сейчас свяжусь с ними, – говорит Юра, но Паша перебивает:
– Шеф, я так сгоняю, – и добавляет робко: – Мороженку ещё куплю.
Юра, решив до конца выполнить долг спасателя, говорит мне:
– Скажите ему, что в нетрезвом виде купаться категорически запрещено!
Но моя миссия невыполнима: Фрицу не до правил поведения на воде. Ему весело.
– К нам народ, – говорит Юра. От причала мчится девушка. За ней спешит немолодая дама с укладкой а-ля «цветная капуста». Затем слаженно шагают полицейские, а замыкает шествие Паша с «мороженкой».
Девушка–гид тут же принимается так стыдить Фрица, что становится ясно, какого страха она натерпелась:
– Мы так волновались! Вы же сказали, что идёте в каюту!
«Капустная» дама холодно смотрит на мужа. Я решаю рассказать об опасности купания именно ей:
– Фрау Штоббе, объясните мужу, что в таком виде нельзя в воду. Это очень опасно. Пить водку в жару чревато серьёзными последствиями. Мы волнуемся…
– Да? А Вы знаете, зачем он туда полез? – она пристально смотрит на меня.
– Охладиться?
– Нет. – Голос у неё ледяной. – У него идея фикс. Мол, немцы всё-таки должны форсировать Волгу. Раз тогда … в низовьях… не вышло.
Воцаряется тишина. Вдруг Паша, стоящий на палубе, плюёт в воду с таким звуком, что все вздрагивают.
– Павел! – рявкает Юра и очень вежливо обращается к фрау Штоббе. – Тогда не вышло, сегодня не вышло, и никогда не выйдет, ясно?
Я открываю рот, чтобы перевести, но она вдруг отвечает по-русски:
–Знаю.
И, повернувшись к Фрицу, командует:
– Вставай!
Не дожидаясь мужа, фрау Штоббе решительно идёт к причалу. Фриц сползает по трапу, и зигзагом бредёт к теплоходу, угрожающе раскачиваясь.
– Сейчас ещё ноги-руки себе переломает, – бурчит Паша.
– Да хоть шею, – отвечает Юрий. – Чтоб не хотелось… Волгу форсировать.
В разговор вмешивается сержант полиции:
– Думаете, если он расшибётся, нам легче будет?
– Мне – будет, – отвечает Юрий.
– Это вряд ли, – сержант встаёт.
– Куда это ты? – злится его напарник. – Долг зовёт?
– Нет. Милосердие победителей.
Сержант сбегает вниз, догоняет Фрица и поддерживает его.
– Чёрт! – говорит напарник, отрывисто кивает нам и бежит следом.
Вдвоём они ведут Фрица на теплоход под крики туристов и команд с обоих судов. Вспенивается вода. «Суриков» отходит от причала.
– Без музыки в этот раз, – хмыкает Паша. И ошибается.
На западе висит туча, уже слышен далёкий шум капель по воде, и люди со смехом удирают с пляжа.
Солнце освещает теплоход, который под «Прощание славянки» и раскат грома уходит от тучи и уносит Фрица мимо лесных холмов, разнотравья лугов, старых противотанковых рвов, поросших берёзами, к великому городу в раскалённой волжской степи.
