Начинать новую жизнь легче с определенной даты. А у первого января еще и статус особый — оставшееся с детства ожидание волшебства, уверенность, что все может измениться с боем курантов. Мгновенно. И все плохое остается в старом году. Эх, если бы это было так просто!
Степан на чудеса не надеялся и подготовился к праздникам основательно — заранее выбил себе смены на все долгие выходные. Начальство думало, что он гонится за двойной оплатой, но Степан просто бежал от соблазнов.
Дворником он работал всего несколько недель. Пристроил его почти забытый институтский друг Гурген, южным хамсином ворвавшийся в Степанову жизнь.
«Такие золотые руки пропадают! Хочешь, хочешь ведь завязать, а?!» — громко восклицал грузный армянин и для весомости тыкал ему в грудь толстым волосатым пальцем. Так и не скажешь, что он работает детским кардиохирургом — с такими-то лапами. Не совсем проспавшийся к тому времени Степан, проблеял что-то утвердительно-жалостливое, и горячий злой ветер подхватил его и закружил.
Небольшую квартирку на пятом этаже «хрущевки» посетил клининг, а переодетый в чистое и побритый Степан, в свою очередь, посетил собеседование в ЖЭКе. Гурген поднял безумное количество связей, словно пристраивал друга в топ-менеджеры «Лукойл», а не в дворники ООО «Жилищник». Но результат впечатлял — Степана приняли без записи в трудовой, чтобы не «испортить» её непрестижной записью. Практически под честное слово ему выдали ключ от подвала с инвентарем, комплект зимней формы и поручили следить за порядком своего двора и нескольких соседних.
Шумный Гурген при прощании сильно похлопал по спине обалдевшего Степана, вручил ему телефон психолога и поставил пророческий срок: «Продержишься три дня и три месяца, значит, все хорошо будет. Позвони на кафедру, там Жук, он тебя помнит!». После чего армянский джинн умчался обратно в Питер, оставив после себя надежду на лучшее и килограмм мандаринов.
И Степан держался. Праздники — самое тяжелое время. На рекламных щитах белая пена игристого лилась красивой дугой, акции в супермаркетах манили выгодой. А еще со всех сторон напоминали, что Новый год — праздник семейный.
Пустота квартиры и молчание старого сотового телефона в эти дни становились вдвойне мучительней. Степан знал проверенный способ, как избавить себя от чувства одиночества. Но он обещал держаться. Поэтому в праздничную ночь лег спать очень рано, даже не дождавшись традиционной речи президента. Ерзал и вскакивал под веселые крики, песни и взрывы фейерверков часов до пяти. А там уже надо было собираться на работу. Ночь пережил — дальше легче будет.
Снег шел мелкими крупинками, такой можно и метлой смести. А вот урны переполнились. Картонные коробки, которые все еще пахли порохом, золотистые тубусы из-под фонтанов, обуглившиеся фитили бенгальских огней — полный ассортимент современной пиротехники. А еще бутылки. Темно-зеленого стекла с серебряной фольгой вокруг горлышка.
Степан остановился, вытер взмокший лоб. Надо отдохнуть. Физический труд его ослабленное тело воспринимало тяжело. Работу он делал упорно, но медленно, с паузами. Достал термос с кофе, жадно глотнул горькую жидкость, но жажду она не утолила. Отошел от тележки в поисках более-менее чистого сугроба, чтобы зачерпнуть снега и растереть лицо.
Под горкой на детской площадке Степан разглядел какие-то черные пакеты и свернул туда. Подошел ближе, недовольно скривился, обнаружив еще и целый ряд пустой тары.
Вот ничего святого у людей нет! Он всегда стеснялся пить на людях, тихо спиваясь за закрытыми дверями. Незаметно. Разве что бывшей жене звонил, просил прощения, пока она не сменила номер.
На работе так удивились, когда он написал по собственному, думали, что его переманила какая-то заграничная клиника. После чего Степан пропал с радаров, легко растеряв знакомых… Хотя нечестно так говорить. Он все же сам постарался исчезнуть — переехал в другой район, разменяв свою «трешку», не отвечал на звонки, продал ноутбук. Но Гурген как-то ведь нашел его… Чудом, не иначе.
Степан опустился на колено, чтобы дотянуться до бутылок, и начал по очереди выдергивать их из подмерзшего снега. И замер, сжимая в руке узкое горлышко запечатанного «Советского». Дешевенькое, такое они пили студентами. Жуткая кислятина, ночной кошмар сомелье, но тогда им оно казалось самым праздничным напитком, с пузырьками. Настенька, тогда еще даже не его девушка, очень смеялась, когда пузырики шибали в нос.
Степан крепко зажмурился, потряс мутной головой. Ничего же не случиться, если он выпьет один бокальчик? Вспомнит старые добрые времена. После работы, в законные часы отдыха. Праздник все-таки! Это же не алкоголь, так, баловство. Нет! Лучше сейчас быстренько открыть, сделать глоток, а остальное вылить. Степан облизнул пересохшие губы…
Черный мусорный мешок вдруг шевельнулся — от неожиданности у дворника сердце подпрыгнуло. Галлюцинации! Пакет еще раз зашуршал, а после послышался какой-то странный хрип.
Степан нахмурился, убрал бутылку в сторону, спрятал варежки в карман и попробовал развязать тугой узел на горловине. Звук раздался снова, и мужчина просто разорвал плотный полиэтилен. Залез внутрь, нащупал среди смятых стаканчиков, консервных банок и очисток теплое тельце.
Котенок безвольно лежал в ладонях, шерсть торчала неопрятными серыми иглами, глаза были закрыты. Степану показалось, что он не дышит. В голове тут же всплыли правила первой помощи.
Он аккуратно надавил большими пальцами на впалую грудную клетку и дыхнул в мордочку. Раз-два, раз-два! Зверек дернулся, раскрыл широко рот с игольчатыми зубками и неожиданно басом мяукнул, выдув пузырь из бледно-розового носа.
Первичный осмотр показал, что у пациента скорее всего сломана передняя лапка, усы обожжены и закручиваются спиралью, сильный насморк, но дыхание ровное глубокое. Ругая последними словами живодеров, Степан торопливо убрал в подвал тележку. Потом набрал Анвара с соседнего участка — попросил подменить, а после рванул в ближайшую ветклинику. Кот слабо ворочался за пазухой и глухо мявкал.
* * *
Степан вернулся домой ближе к обеду, выгрузив в коридоре «приданное», — лоток, наполнитель, миски, несколько пакетов с кормом. Хорошо, что перед праздниками выдали первый аванс. Котенок бодро выбрался из переноски, и на трех лапах принялся изучать незнакомое пространство, периодически чихая. Лекарств тоже пришлось купить на приличную сумму, но прогноз врач дал благоприятный. Хорошо, что ставить уколы для Степана не проблема, хотя куда там колоть этого худосочного, кости одни… Ничего, разберется. Он же теперь котий батя.
Степан улыбнулся и отправился на кухню. Только насыпая чай в заварник, он понял, что весь день, проведенный в заботах, не чувствовал желания выпить. Сходил в зал, проверил, не потерял ли визитку с номером психолога. Завтра позвонит, разузнает как они работают в праздники, запишется в группу. Лишним не будет.
Котенок подбежал, мяукнул и попытался подтянуться вверх по штанине. Степан поднял его под живот, так чтобы не беспокоить вытянутую вперед лапу в гипсе.
— Ну что, Лазарь Степаныч. С Новым годом нас!
