28.12.2021      933      0
 

Людмила Токарева. Одуванчиковое утро


Апрельское солнце заливает комнату светом. Ещё таким неуверенным, бледным. Но, пребывая в полудрёме, я чувствую его и с закрытыми глазами.

Перекатившись через весеннее равноденствие, солнце теперь регулярно пробует свои силы. С самого рассвета оно испытывает заскучавшие от полугодового безделья лучи: вытягивает их, преломляет, полощет в ледяной воде, насквозь протыкает ими обвислые тела туч, забрасывает их в самые потайные места, заставляя тьму сдаваться и выползать из всех щелей невзрачными кляксами теней.

К полудню, добравшись чуть ли не до верхушки неба, светило выпускает на волю оголтелых солнечных зайчиков. Те хаотично мечутся то ли друг за другом, то ли друг от друга, а потом, вмиг перестав суетиться, повисают радужными бликами там и здесь. Эти солнечные инсталляции тут же в фокусе тысяч объективов, они захватывают ленты новостей, собирая миллионы лайков (#апрель #ловитесолнечныхзайчиков #sunshine).

А вечером солнце берётся за кисть и начинает раскрашивать небо. Малюет вдохновенно, с удовольствием. Однако, пытаясь привлечь всеобщее внимание, светило сумасбродно смешивает на куполообразном холсте чуть ли не всю палитру. Художник или маляр? Хм… Солнце ещё не определилось с профессией. Да и важно ли это, когда у творца есть талант и всё действо — во имя созидания? И вот уже ближе к закату непросохшая акварель (или эмаль?) живописно стекает к горизонту и создаёт картину, заставляющую в восхищении замирать всех, у кого есть сердце.

Солнце в апреле чудит. Креативит. Разминается. Долгожданное солнце. Животворящее. Ему всё можно…

Вот и сегодня, апрельским утром, сквозь ресницы вижу: узенький луч скользнул по потолку, на миг пригрел незамысловатые цветы на бумажных обоях, пробежался по потёртому бархату дивана, чуть коснулся моей руки, задержался на щеке. Ага! Вот, значит, как солнце, незаметно прокрадываясь в окна, разрисовывает сладко-крепко-спящим девчонкам веснушками носы и щёки! Ничем их потом не выведешь, как ни старайся! Словно угадав мои мысли и испугавшись разоблачения, луч соскользнул на пол и растёкся по половицам.

Робко открываю глаза. Я дома. Наконец-то. Со шкафа подмигнула стеклянным глазом любимая кукла. Она всю ночь смотрела на меня? Ждала, что подойду к ней?! А я не удосужилась даже и взглянуть… Привет, Настя! Поверь, я тоже скучала…

Эту милую модницу мне подарили мама с папой таким же солнечным утром апреля на мой шестой день рождения. Хоть и много лет прошло, но помню, как, оставшись с куклой тет-а-тет, я тут же преобразила новую подругу, посчитав, что ей больше подойдёт короткое каре, а посему — долой нелепые детские косички! Пушистые ресницы были сострижены ради эксперимента. Поняв, что последний неудачен, я подрисовала реснички синим фломастером прямо на веках. Получилось неплохо. Во всяком случае, пластмассовая красавица радостно улыбалась, а я была просто счастлива. Вот только мама оторопела («Зачем ты… она же новая… была…»), но, собравшись с духом («День-то какой!»), улыбнулась, оценила талант, однако взяла с меня слово «хоть на себе-то подобное не повторять».

Людмила Токарева. Одуванчиковое утро

Запылённая, в выгоревшем голубом платьице с пожелтевшим воротничком и синими, слегка потёкшими ресницами, подруга детства сидит на книжном шкафу и, по-прежнему улыбаясь, радуется моему приезду.

Укутываюсь с головой. Сейчас-сейчас… полежу-погреюсь ещё немножко и сигану через окно за цветами. Говорят, ещё вчера у забора, с задней стороны дома, выползли откуда ни возьмись штук десять одуванчиков. Месяц-другой, и они станут сорняками. А сейчас — первоцветы. Наши карельские подснежники. Весеннее чудо. Материализовавшиеся солнечные зайчики. Штуки три сорву для мамы. Остальные — пусть цветут, всех радуют и украшают мир. Вылезу в окошко, а заявлюсь в дом через двери! С цветами! Взбудораженная, раскрасневшаяся, сердце в горле клокочет, вот-вот выскочит, а все наши в голос: «Откуда ты?! Мы думали, ты, соня, спишь ещё! С днём рождения! Ну, давайте чай пить!..»

Так думаю… пытаюсь думать… Но тепло одеялка и мягкость подушечки не отпускают меня, оплетают сладкой негой, затягивают в пуховое царство сна, задабривают дивными видениями. Но я не сдаюсь! Вновь высовываю нос из-под одеяла: аромат блинчиков и каких-то лесных ягод уже заполнил весь дом. Слышу: тихо-тихо, чтобы никого в доме не разбудить, шипит на сковородке масло. Ш-ш-ш — и вдруг затихло… Значит, в эту самую секунду белое жидкое тесто неторопливо, словно крадучись, растекается по гладкому чугунному дну, слегка пузырится, превращаясь в маленькое жирное солнышко… Не одна я не сплю! Не одна я ловлю это утро! Не только я хочу сделать его счастливым! Сколько солнечного света и тепла в тебе, моя милая мама!

Резко сбрасываю с себя путы одеяла. Вскакиваю. Холодок остывшего к утру деревенского дома не страшен, он закаляет тело и душу — проверено. На цыпочках прокрадываюсь к окну. «Тсс, Настя! Позже поболтаем!» Кукла понимающе кивает. А я осторожно, чтобы не услышали домашние («Рано избу студить!»), но всё же не минуя предательского скрипа заржавевших петель, распахиваю окно. В комнату шумно врывается весеннее утро. Перламутрово-голубая свежесть окутывает меня с ног до головы. Оранжевые лучи теперь уже беспрепятственно расползаются по всей моей — детской — комнате. Я вся заполняюсь солнцем, жар разбегается по венам, но босые ноги стынут. Кое-как укутавшись в мохеровую цвета сухой травы кофту и подцепив потрёпанные тапки, перелезаю через подоконник. Что говорить, в детстве я делала это ловчее! Эх…

А под самыми окнами ещё снегу-у-у! Зимой дом им специально закидывали — от сквозняков. Однако надо бы прикрыть окошко. Прыг — прямо в сугроб! Затаив дыхание, тянусь к усыпанной трещинками раме — и ещё раз протяжное «скрип». Но задуманное не остановить, и, захлёбываясь восторгом, еле отцепив вязаный рукав от гвоздя в бревенчатой стене, в тапках, полных жгучего снега, пробираюсь к заветной цели. О-о-о! Одуванчиков уже больше! Жёлтое и зелёное начинает захватывать наш двор, наш сад, весь белый свет!

Вокруг пробившихся сквозь мёрзлую землю цветков — прошлогодняя листва. Терракотовая рогожка с яркими жёлтыми заплатками мастерски сплетена. Искусный орнамент восхищает. Гармонично подобраны цвета, оттенки и формы. Не иначе как дело рук талантливого дизайнера. Хитросплетения узоров в моём бесхитростном мирке. У северной природы хоть и суровый, но тонкий вкус.

На мгновение замираю. Но апрельская тишина начинает звенеть. Слух обостряется, и неожиданно всё вокруг взрывается настоящей симфонией. В оркестре я могу разобрать журчание пару дней назад открывшейся реки и звон бьющихся о каменистый берег остекленевших льдин, чириканье развесёлых воробьишек и свист ещё какой-то невидимой, но неугомонной птички, всегда по весне прилетающей к нам в садик, шуршание сухой травы и приглушённое шипение тающего под настом последнего снега. И сотни ещё каких-то до боли знакомых, но еле уловимых звуков, запахов, ощущений… Таких неповторимых, таких родных…

Налетевший ветерок заставляет очнуться. Я хватаю жёлтые цветы за дрожащие стебельки: «Раз, два, три… Эх, ещё один — для папы. Четыре!» На «пять, шесть» влетаю на промокшие от капели половицы крыльца и — семь! — врываюсь в дверь: «С добрым одуванчиковым утром всех!»


Ваш комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Для отправки комментария, поставьте отметку, что разрешаете сбор и обработку ваших персональных данных . Политика конфиденциальности