Полгода назад поздно вечером я привычно листал телевизионные каналы. С телеканала «Культура» на меня неожиданно глянуло знакомое лицо. Представляли кандидатов в финал конкурса скрипачей.
Память вернула меня на старую кооперативную квартиру, где я прожил десять счастливых лет и очень дружил с соседями. Мы жили на третьем этаже, а над нами жили Смирновы. Сергей был на три года старше меня, Елена на два года моложе. Единственная любимая дочь Лилия была выпускницей средней школы, но её рано сформировавшаяся фигура и прекрасные белокурые локоны уже третий год привлекали очень внимательные взгляды молодых людей нашего двора, а, скорее всего, не только его одного.
За три года до того, как мы съехались с тещей и разменяли две квартиры на одну, большую, под нашими окнами появился очень импозантный юноша. Бархатная коричневая курточка, такой же берет, белоснежная рубашка, шелковый бант, завязанный витиеватым узлом.
Из черного футляра он достал скрипку, бережно приложил её к плечу, взмахнул смычком. Наша традиционно серая улица неожиданно переменилась. Она стала шире и наряднее. Даже трава, которая ещё утром казалась пожухлой, вдруг поднялась и наполнилась какой-то весенней красой.
Тогда я по своей музыкальной неграмотности не знал, что он играет менуэт Моцарта. Карие большие глаза были обращены вверх. Он смотрел на окна четвертого или пятого этажа, а смычок в его правой руке извлекал из музыкального инструмента торжественные и какие-то сказочные звуки. Ветер трепал черные длинные волосы, что юношу совершенно не волновало.
Закончив играть, он аккуратно сложил скрипку и смычок в футляр, поклонился кому-то невидимому, наверное, своей юной симпатии, и грациозно удалился.
Через неделю он появился вновь. Та же курточка, тот же берет, только рубашка была оливкового цвета, а вместо банта была бабочка. Как только он заиграл, вновь улица переменилась, стала наряднее и торжественнее.
В этот раз он играл «Полет шмеля». О, какой это был шмель! Большой и шумный, жизнерадостный и стремительный. Это был апофеоз оптимизма и весны, хотя приближающаяся осень уже пробовала свои акварели на листьях берез и клёнов. Его игра завораживала, отвлекала от экрана компьютерного монитора, звала за собой.
Вновь поклон, и он удалился, как сон, как мимолетное видение.
Через два месяца я уже отличал аллегро от анданте. Порой в почтовом ящике Смирновых появлялась роза. Никто на неё не покушался, пусть ждёт хозяйку.
Осень пришла холодная, практически, без золотых дней «бабьего лета». Дождь барабанил по стеклу несколько часов, ритмично и томно, и не хотелось покидать тепло домашнего очага. Неожиданно до меня донесся голос скрипки. Померещилось? Нет, это был он, наш старый знакомый!
Большой зонт, когда-то такие зонты называли семейными, был хитро закреплен на металлическом шесте. Под ним умещались и музыкант, и футляр от инструмента. Чуть плотнее к подбородку была прижата скрипка, плавнее двигалась правая рука со смычком. Курточку сменил широкий черный плащ. Звучали «Времена года» Чайковского. Как говорится в одном добром и очень популярном фильме, «у природы нет плохой погоды», но у Чайковского это значительно сложнее и изящнее.
Когда скрипка и смычок спрятались в своё тесное, но надежное жилище, юноша отвесил свой традиционный поклон, но не ушёл. Еще несколько минут его глаза были обращены вверх, в них отражались одновременно лучи надежды и тревоги, и его отнюдь не беспокоили холодные капли дождя, так и норовившие заскочить за ворот его плаща…
Неожиданно музыкант исчез. Напрасно мы прислушивались, скрипка под окном больше не пела.
…Он появился в нашем дворе года через полтора, и я его едва узнал. На нём была военная форма, погоны младшего сержанта, короткая причёска, два Знака отличия на груди. Изменилась и манера исполнения. Смычок сжимала крепкая рука, да и мелодия была какая-то тревожная.
У меня не хватило сил спуститься к нему и сказать, что год назад Лилия вышла замуж и уехала с мужем-лётчиком в Подмосковье.
На следующий день я позвонил Сергею. Он обрадовался моему звонку, рассказал, что Елена уехала встречать из роддома дочку с внуком.
Я передал ему содержание вчерашней телепередачи.
«Увы, — сказал Сергей, — Лилия с детства не любила скрипку!»
