Васька стал Васькой совершенно случайно. До того как получить своё прозвище, он целый день безымянно мяукал из-под дровяного сарая, прячась всякий раз при малейшем приближении человека. Людмила Павловна и так и этак выманивала орущий комочек, ставила миску с молоком к сараю, но ничего не помогало — котёнок забирался к дальней стене дровника и жалобно пищал уже оттуда. Наконец Александр Фёдорович достал с чердака рыбацкий сачок, привязал к нему палку подлиннее и поймал испуганного крикуна, словно кузнечика.
Пойманный котёнок оказался совершенно чёрным, только на его тощей грудке красовалось, будто орден, маленькое белое пятнышко. Котёнка отнесли в дом, помыли дегтярным мылом от блох, нащипали с суповой кости несколько кусочков мяса, ткнули мордочкой в миску с молоком: ешь, только не ори.
Сытое животное повело себя странно. Задрав хвост трубой, боком поскакало осматривать новые владения.
— Ну чисто наш сосед Василий, как напьётся, — всплеснула руками Людмила Павловна.
— И то верно, — согласился Александр Фёдорович.
Так Васька получил своё имя.
Найдёныша оставили себе, исправив странное недоразумение: деревенский дом — и без кота.
Кошачий корм Васька отвергал напрочь, предпочитая консервам нормальную человеческую еду. С удовольствием лакал молоко из миски, с уважением относился к варёной картошке, но больше всего на свете любил красный наваристый борщ, из которого лапой вылавливал, а затем с хрустом грыз сочный капустный лист.
Долгими зимними вечерами котёнок развлекал Александра Фёдоровича и Людмилу Павловну тем, что приносил обратно, будто собачка, брошенный фантик или скомканную бумажку. Людмила Павловна снимала забавы Васьки на телефон и рассылала родственникам через соцсети смешные ролики, гордясь котом, словно внуком. С настоящими внуками Александру Фёдоровичу и Людмиле Павловне пока нянчиться не довелось. Единственная дочь сразу после школы уехала в город, где лет пять назад вышла замуж, но никак не могла порадовать отца с матерью топотом детских ножек по родительскому дому.
Васька больше любил Александра Фёдоровича. Целыми днями бегал за ним по ограде, как привязанный, часами наблюдал, как тот пилит, рубит, складывает дрова в аккуратные поленницы. Или дремал на мужских коленках под монотонные звуки телевизора. Людмиле Павловне дозволялось лишь одно — готовить любимый наваристый борщ.
Александр Фёдорович с возрастом пристрастился постоять на утренней зорьке с удочкой в руках. От дома до Кривого озера было десять минут ходьбы, а если идти огородами, то и того меньше. Кот сопровождал хозяина до самого берега. Расположившись чуть поодаль, внимательно следил, как у удочки разматывается леска, как насаживается наживка, как при поклёвке начинает дёргаться поплавок.
Первая рыба доставалась коту. Васька хватал добычу, убегал в траву, где, урча от нетерпения, расправлялся с карасём. Или плотвой, смотря что клевало. На этом своё участие в мужской рыбалке он считал законченным и той же короткой дорогой возвращался в ограду.
На втором году жизни Васька серьёзно заболел. Перестал есть, у него раздулся живот.
Вызванный ветеринар, осмотрев кота, поставил неутешительный диагноз:
— Хороший котик, но готовьтесь к самому худшему.
Ваську надо было спасать. Александр Фёдорович поехал в райцентр и накупил на полпенсии лекарств, но больное животное наотрез отказывалось их глотать. Как в него ни пытались запихать таблетки, он тут же их срыгивал, вырываясь из последних сил.
— Сдохнешь ведь, балбес! — ругался Александр Фёдорович.
Людмила Павловна плакала.
Кота вынесли на майскую травку, чтобы он напоследок был ближе к природе. Васька потянулся к торчащему рядом растению и стал жевать веточку. Потом ещё одну. И ещё. К вечеру живот у Васьки немного спал. А через неделю кот бегал за Александром Фёдоровичем по ограде как ни в чём не бывало.
Беда пришла откуда не ждали. Правда, пришла вместе с радостью. Позвонила дочка и огорошила двумя новостями: во-первых, она скрывала от них все девять месяцев беременность, а вчера родила сына. И во-вторых, развелась с мужем. От таких сообщений у Людмилы Павловны случился гипертонический криз, едва оправившись от которого она заявила, что нужно ехать в город.
— Я не поеду, — отрезал Александр Фёдорович, — пусть домой с внуком возвращается. Ребёнку на свежем воздухе будет лучше!
Людмила Павловна была не согласна: в городе горячая вода, медицина и подгузники.
— Не поеду! — стоял на своём Александр Фёдорович.
Людмила Павловна вздохнула и пошла собирать вещи.
Через три дня после её отъезда соседи были поражены рёвом голодного кота. Васька сидел на заборе и протяжно на всю улицу выводил «Мя-я-у-у». Он отказывался есть надоевшую варёную картошку, переворачивал миску с молоком и требовал борща.
— Фёдорович, почто животное мучаешь? — спросила через забор сердобольная соседка Татьяна.
— Жрать, паразит, хочет!
— А что не покормишь?
— Да где я борща возьму?
— Так я вам сварю…
— Правда? — обрадовался Александр Фёдорович. — Васька, живём!
Людмила Павловна с дочкой и внуком вернулась через две недели. На кухонном столе, как самое главное блюдо, красовалась соседская кастрюля.
— Что это тут у вас? — спросила Людмила Павловна.
— Борщ, — честно ответил Александр Фёдорович и рассказал про Васькины рулады на всю округу.
— Ну-ну, — Людмила Павловна поджала губы, — борщ, значит. И вкусный?
— Нормальный, — сказал Александр Фёдорович. Но, спохватившись, тут же добавил: — Твой, конечно, лучше!
— То-то же!
Кастрюля была возвращена соседке с такими словами благодарности, что та пожалела о своей помощи. Правда, с тех пор Людмила Павловна для борща стала выбирать косточку посахарнее. Мало ли что…
А внука в честь деда Сашкой назвали. Васька терпел все его издевательства, ни разу не поцарапав ребёнка, и прожил до Сашкиного совершеннолетия. Но это уже совсем другая история.
