Он не понимал, зачем его сделали котом…
На передержке — там, наверху— он мало с кем успел пообщаться: суетно там было, всё-таки пересадочный пункт из одной жизни в другую. Все носились с какими-то бумажками, искали, где поставить печать, выясняли, куда распределят. Особенно часто — и почему-то шёпотом — говорили про «досрочное», но что это, Борьке так никто и не объяснил. Один раз только какой-то дед начал было рассказывать, что «досрочное — это как посмотреть, это смотря для чего…» Но перед дедом возник служащий с двумя длинными дерматиновыми чехлами за спиной — и они оба исчезли.
Ещё рассказывали, что за некоторые грехи отправляют рангом ниже. Каким рангом — тоже было непонятно.
Апелляции не принимают, никаких прав, никаких адвокатов! Сплошная несправедливость — как и на Земле!
А слухов-то, слухов про эту организацию! Мол, «наверху» всё прекрасно. Бардак у них наверху! Концов не найдешь!
Борька хотел бы узнать, присмотреться, выбрать… Но подошедший работник с зачехленными крыльями (ангелом его даже язык назвать не поворачивался) лишь сказал «кот», поставил на каком-то бланке печать, попросил расписаться и, выдав Боре листок бумаги, скрылся.
— И что теперь? — крикнул Борька вслед, но перед ним уже никого не было.
Борька поныкался, поискал, куда бы приткнуться, потом вспомнил, что у него до сих пор в руках бумажка, и развернул лист.
«Уведомление
о направлении души Сипова Б. С. в следующую жизнь.
Место пребывания — планета Земля, РФ, г. Москва, пр-т Космонавтов, д. 2, кв. 145, тело кота Бориса».
После «кота» стояла звездочка. Борька опустил глаза к примечанию. Мелким шрифтом под отчерком было написано: «Черный с белыми пятнами, среднего размера, глаза зеленые, продолжительность жизни вариативна».
Борька вернулся взглядом в текст и со всё увеличивающимся ужасом дочитал:
«Заселение — через 5 секунд после прочтения субъектом уведомления».
Внизу стояла Борькина подпись.
А чуть ниже курсивом — «Возможно досрочное…» Но что именно, он не успел прочитать: всё вокруг поплыло и исчезло.
Он не помнил и не чувствовал ничего, но явно прошёл не один миг, прежде чем он снова обрёл способность хоть что-то понимать. Хотя понимать — громко сказано… Прежде чем происходящее перестало напоминать обморок.
Когда он снова начал видеть и слышать, его ждало испытание. Во-первых, вокруг раздавались жутко неприятные звуки: непрекращающийся многоголосый писк. А во-вторых, открыв глаза, Борис вздрогнул и закричал: над ним близко-близко склонилось женское улыбающееся лицо. Но это не было лицо одной из тех женщин, рядом с которыми он привык просыпаться в прошлой вольготной и безвременно прерванной жизни. Это было старушечье лицо — очень страшное, огромное старушечье лицо. Размером примерно с самого Борьку.
Но ещё страшней было то, что его дикий крик, выходя наружу, оказывался жалким тонким писком, похожим на тот, что он с момента «пробуждения» слышал вокруг себя.
Оглядевшись, Борька понял значение слов «тело кота» — он был покрыт шерстью, а вокруг него лежали и ползали котята. Не маленькие комочки, которых хотелось бы погладить, а котятища размером с него, Борю. Борька вытянул руку и увидел, что его конечность теперь была лапой. Кошачьей — вернее, котячьей — лапой. Затем он увидел свой хвост и — потерял сознание…
Так началась жизнь Борьки в теле кота.
Поначалу было тяжко.
Хотя, как он успел услышать на «небесной передержке», в следующей жизни автоматически отключалась память о предыдущей, с ним явно произошёл какой-то сбой. Он прекрасно помнил, как это — быть человеком. И даже та жизнь, которую он вёл в человеческом теле, — раздолбайская, бесцельная, нерадостная и лишь местами весёлая — была гораздо привлекательнее, чем то, что он проживал сейчас.
В Борькином теле можно было бухать, знакомиться с девчонками, тусить до утра, транжирить «бабки». Можно было гонять на папиной машине, а в отпуск летать кататься на лыжах или в «олинклюзив»…
В жизни же кота не было ни «движухи», ни свободы: ходишь себе по дому, дрыхнешь и ешь корм, насыпанный хозяйкой. При этом зовут уважительно, будто ты начальник какой, — Борис. В человеческой жизни его Борисом только пару раз в официальных заведениях называли.
Из развлечений — когтеточка да дурацкие игрушки, которые хозяйка ему покупала. Он даже не делал вид, что ему интересны эти штуки на веревочках. Ну мышь плюшевую погрыз пару раз — но разве ж это жизнь?!
Когда Борис ещё не вырос, он иногда шалил — сбрасывал что-нибудь с полки, а потом наблюдал, как хозяйка причитала и собирала осколки. Но взрослого кота уже ругали за то, что прощали котёнку. Не было ни умильных взглядов, ни постоянного внимания…
Месяц шёл за месяцем, жизнь не меняла русла… Борис уже многое подзабыл из предыдущей жизни. Он разленился и растолстел. Особенно сильно растолстел после того, как хозяйка отнесла его в корзине куда-то, где противно пахло и где с ним что-то сделали, отчего он стал еще ленивее и спокойнее…
За пару лет Борис пообвык жить в новой реальности. Лишь изредка вспоминал что-то и слабо удивлялся, зачем его сделали котом… Но прошлая жизнь больше не волновала его внезапными всполохами картин. Иногда он даже уже не мог вспомнить, что именно ему так нравилось… Там нужно было ходить на работу, что-то делать, за что-то переживать. А сейчас все было размеренно и спокойно: еда, сон. В окошко, опять же, можно было смотреть сколько влезет… Для остроты ощущений в форточке сидеть. Но остроты уже редко хотелось…
Однажды весной Борис решил тряхнуть стариной — посидеть в открытой хозяйкой форточке, чтобы насладиться забытыми за зиму запахами, поглазеть на птичек. Однако набранные за зиму граммы нарушили привычную балансировку, и, прыгнув с подоконника вверх, Борис не удержался, лапы непривычно заскользили, масса тела потянула не в ту сторону, и он грузно свалился за окно. Благодаря рефлексу ему удалось приземлиться на лапы, а не на спину, но испугался он при этом всё равно жутко, хрипло завопил и припустил куда-то вперёд, не видя дороги.
… Из-за собственного вопля он не сразу даже услышал отвратительный скрип тормозов и чего-то металлического. Лишь успел увидеть какую-то серую металлическую громаду в метре от себя. А спустя пару секунд почувствовал резкое неприятное ощущение во всём теле.. И потом всё исчезло. Только в голове вдруг возникла фраза из когда-то где-то прочитанного: «Продолжительность жизни вариативна…»
* * *
— Кот Борис? — спросил внезапно выросший перед Борькой служащий.
Борька кивнул.
— Досрочное? — брезгливо бросил ангел. — Второй раз подряд? — сокрушенно покачал он головой.
— Что досрочное?..
Служащий не ответил, что-то начеркал в бумажке, поставил печать, сунул в Борькину руку листок и исчез.
Борис поднёс бумагу к лицу и пробежал глазами по строчкам:
«Уведомление о досрочном освобождении от жизни в связи с нерациональным использованием телесной оболочки…
… понижение ранга…
… Место пребывания…
… рыжего муравья…
… Заселение через…»
Борька хотел было выругаться, но из открытого рта вырвалось только мяуканье.
И всё снова исчезло.
Прекрасный рассказ, спасибо )