Лизка очень любила конфеты. У нее как у ищейки был нюх на них. Стоило папе принести в кармане шоколадку, Лизка летела со всех ног в прихожую. Она кружилась, подпрыгивала, пыталась руками обхватить шею папы.
— Папочка, я тебя так люблю, — шептала она, опасаясь, что мама выйдет из кухни, и тогда шоколадка из кармана пальто переберется на полку в шкафу, а оттуда достать что-то сладкое не так просто — в доме было золотое правило «в шкафу только с разрешения мамы». Целый месяц там мог пролежать новогодний подарок. Лизка прилипала носом к стеклу дверцы, канючила, плакала, сквозь слезы бубнила «ну только однушечку, можно?».
Мама была строга. Договориться с нею не получалось. Лизка попробовала однажды тайком утащить пару конфет. Увидевшая это мама достала весь кулек, переложила в свою сумку и отнесла подарок на работу. Измерить Лизкино горе было невозможно.
А тут как-то в гости приехали родственники и в доме появилась большая коробка шоколадных конфет и россыпь карамелек. Лизке не запрещалось их брать, но она почувствовала, что в этом разрешении было какое-то ограничение.
— Можно? — робко спросила она, увидев конфеты.
— Конечно, Лизонька, — ответили гости и протянули ей и коробку, и пакетик с пестрыми фантиками.
— Ко-неч-но, — как-то странно проговорила мама.
Глаза ее в этот момент были злющими-злющими. И Лизка еще подумала: не могут так разрешать. Взяла две конфетки и сделала вид, что этого пока достаточно. Сама же ерзала на стуле и постоянно проверяла, сколько конфет взял каждый из взрослых. А когда гости уехали, она даже зарисовала расположение конфет в коробке и попыталась посчитать карамельки. Правда, считать она умела только до двух. Так что Лизка долго раскладывала конфеты на столе.
— Раз, два… Раз, два… Раз, два…
В какой-то момент пришло ощущение, что что-то не так. Ведь конфет не «раз» и не «два», а гораздо больше. Но как посчитать?
Когда она в очередной раз рассматривала цветные фантики и нюхала шоколад в коробке, в дверь позвонили. Лизка спрыгнула со стула, спрятала коробку с шоколадом, накрыла салфеткой карамель, и бросилась открывать. На пороге стоял Валерка — ее троюродный брат.
Валерка был на год старше, жил с родителями в большом городе. В мае его к бабушке привозила мама. В первые дни он был важным до одури. Всегда чистенький, выглаженные рубашечки, шортики, чистенькие ботинки. В песочнице играет аккуратно, словно это и не строительство городка из песка, а послеоперационная палата. Взял машинку — помыл руки.
К концу лета его трудно было узнать. Куча синяков и царапин, футболки с плеча подросших дальних родственников, выгоревшие на солнце волосы — хоть косы плети, и всегда грязные руки — в песке, краске, траве и зеленке.
— Гулять пойдешь? — спросил Валерка.
Приехал он пару недель назад и пока еще важничал.
— А ты считать умеешь? — робко поинтересовалась Лизка.
— А ты разве не умеешь?
— Только до двух. Но я научусь. А ты если умеешь, посчитай, пожалуйста, а я тебе за это конфету дам.
Валерка прищурил глаза.
— Две конфеты.
Лизка тяжело вздохнула и закусила губу.
— Две.
И повела его в комнату. Забралась на стул, пододвинула гостю горку карамелек.
— Ух ты! — и руки Валерки потянули конфету с самым красивым фантиком.
Лизка и моргнуть не успела.
— Раз… — деловито начал брат, разворачивая конфету и отправляя ее в рот. — Два…Три… Ты же мне две обещала?
И Валерка развернул следующую конфету.
— Раз… — начал он заново. — Два… Три…Четыре…Пять…Тут работы много. Надо еще одну съесть! А ты почему не ешь?
И еще одна карамелька захрустела. Лизка, все это время ерзавшая на стуле, схватила одну из конфет, развернула, зажмурилась и положила ее в рот.
— Вкусные. Скажи? Раз… Два…Три…
Минут через двадцать на столе лежала горка фантиков и похудевший кулек конфет.
— Двадцать одна! — резюмировал брат. — Плохое число. Давай их будет двадцать. Так удобнее будет считать.
И слопал еще одну карамельку. Предлагать ему посчитать шоколадные конфеты из коробки Лизка не стала.
— Мама будет ругаться, — начала она. — Мы съели слишком много.
Валерка стал собирать фантики со стола.
— А ты не выбрасывай их в мусорницу. Лучше спрячь, — и запихал весь комок фантиков под ковер у ножки стола.
Ковер был тонкий, и бугорок бросался в глаза. Валерка вытащил фантики, распрямил и аккуратной стопочкой пихнул обратно. Теперь почти ничего не было видно.
На следующий день Валерка прибежал к Лизке едва закрылась дверь за мамой. Бабушка в этот момент возилась с помидорами в теплице.
— Давай конфеты считать, — предложил брат.
— Давай, — образовалась Лизка.
— Только мне чур две конфеты за подсчет!
— Ты же вчера брал! Сегодня без конфет!
Валерка, который уже высыпал пакетик на стол, остановился.
— Как это? Без конфет… Ну! Так дела не делаются!
И стал собираться к выходу.
Лизка, которой очень хотелось проверить, все ли конфеты на месте, чуть не заплакала.
— Ну, пожалуйста, давай посчитаем. Но… ты возьмешь только одну.
Валерка кивнул и вернулся к столу.
— Одна… Две…Три… — зашуршал фантик и первая конфета отправилась в рот. — Четыре… Пять…Шесть…
Зашуршал еще один фантик. Лизка в ужасе выхватила конфету из рук брата и слопала ее.
— Ты же согласился на одну, — со слезами в голосе проговорила она.
— Не заметил. Увлекся… Один… Два… Три…Вкусно?
— Ага!
— А мне невкусно считать твои конфеты. Жадина ты, — и Валерка снова стал слезать со стула и направился к двери. — Раз ты не разрешаешь есть конфеты, считай тогда сама. Я пошел.
— Валерка, — повиснув на краю стола на локтях, канючила Лизка. — Ну, пожалуйста, не уходи. Посчитай. Я тебе разрешу еще одну конфетку.
И брат вернулся к столу. К концу подсчета в кулек были отправлены семнадцать карамелек.
Так продолжалось еще несколько дней. Пока в пакете не осталось четыре конфеты. В тот вечер мама сделала себе чай без сахара. Подошла к шкафу, потянулась к заветной полке и застыла.
— Лиза. Ты не могла бы подойти?
Лизка осторожно выглянула из своей комнаты, по интонации мамы догадываясь, что ничего хорошего дальше произойти не может.
— Ты не подскажешь, куда делась карамель?
— Мы с Валеркой её считали.
— С Валеркой…
— Да, каждый день. И пробовали по чуть-чуть. Чтобы не скучно было считать…
— Посчитали?
— Да.
— Прекрасно. Сколько конфет было в самом начале?
— Двадцать одна.
— Двадцать одна, — повторила мама. — Ну, вот именно столько дней ты проведешь без конфет!
И ушла с чашкой чая на кухню.
