По субботам отец всегда готовил хачапури. Семейная традиция появилась у нас после поездки родителей в Грузию, из которой они вернулись восторженные и помолодевшие, словно узнали старинный рецепт кавказского долголетия.
Для отца приготовление хачапури стало настоящим ритуалом. Накануне выходных он обегал ближайшие магазины в поисках необходимых продуктов. В универсаме покупал яйца, молоко и муку, на местном базарчике — адыгейский сыр и сулугуни. А если ожидались гости, то спускался в винный погребок за парой бутылок цинандали.
В субботу после обеда таинство начиналось — отец заводил тесто. Мы с сестрой специально задерживались на кухне, чтобы посмотреть, как он в глубокой миске смешивает тёплую воду с молоком, добавляет соль, сахар, дрожжи, затем накрывает миску полотенцем и оставляет на несколько минут на батарее. После чего мы становились свидетелями маленького волшебства. Словно факир из сказки, отец произносил над миской заклинание «Крибле-крабле-бумс», срывал полотенце и показывал нам шапку пузырей. Это означало, что опара для теста готова. Отец смешивал опару с мукой, месил тесто, получая липкий колобок. И оставлял его в чашке на несколько часов — подниматься. С этого момента нам с сестрой вход на кухню был запрещён.
— Не ходите туда, — кричали родители, если мы заигрывались и, забывшись, бежали в сторону кухни, — там тесто!
В субботу наша кухня всецело принадлежала хачапури.
Отец часто экспериментировал с сырами, поэтому вкус у грузинского пирога получался разным: и солёно-кислым, и сливочно-молочным — в самых разнообразных сочетаниях. Больше всего в этом процессе мне нравилось, как за минуту до готовности отец вытаскивал хачапури из печки, разбивал два куриных яйца в середину сырной массы и вновь отправлял противень в духовку. Вот эта минута до готовности — самая волнительная. Мать уже приготовила большое блюдо, на которое будет выложен пирог. Из холодильника извлечена пачка сливочного масла, чтобы смазать румяные бока, а вся квартира пропитана ароматом свежеиспечённого хлеба.
По такому случаю мы накрывали стол в большой комнате. Блюдо с хачапури торжественно водружалось в центр стола, а мы рассаживались вокруг него.
Отец, перемешивая вилкой яично-сырную массу до однородного состояния, неизменно произносил:
— Ну-с, приступим!
И начиналось пиршество. Отламывая от пирога кусочки, мы макали их в горячий сыр и отправляли в рот. Ничего в своей жизни вкуснее не ел! Столько лет прошло, а я до сих пор помню аромат отцовского хачапури.
Семейная традиция продолжалась у нас до августа две тысячи восьмого года. Девятого числа отец не стал заводить тесто. Накануне по телевизору сообщили, что грузинские войска напали на российских миротворцев, находившихся в Южной Осетии.
Отец позвонил армейскому другу в Тбилиси и спросил:
— Котэ, скажи мне, почему ваши военные стреляли в наших парней?
Дядя Котэ ответил:
— Сергей, я не знаю, что тебе ответить. Я подавлен.
Через пять дней, когда война закончилась и российские войска, разбив грузин, остановились в семидесяти километрах от Тбилиси, уже дядя Котэ позвонил отцу и спросил:
— Сергей, скажи мне, что происходит? Вы хотите нас завоевать?
Отец ответил:
— Что ты, Котэ, нет, конечно. Мы просто хотим, чтобы в наших парней никто не стрелял.
— Мне жаль, что так произошло, Сергей.
— И мне жаль, Котэ.
Больше они не созванивались. А отец перестал готовить по субботам хачапури.
